День из жизни скорой помощи в Астрахани

У мамы – сильные боли в животе, ей тяжело дышать и в голосе откуда-то взявшаяся хрипотца. Я вызываю скорую. Отринув здравый смысл и объективную реальность, я хочу, чтобы врачи по мановению волшебной палочки предстали на пороге сразу, как только я положу трубку телефона, закончив разговор с диспетчером. Мне страшно, я переживаю и от этого злюсь. Проходит 5, 10, 15 минут, и я снова звоню на заветный номер «103», но оператор лишь повторяет последнюю фразу нашего предыдущего разговора: «Ваш вызов принят, ожидайте». В этот момент мне кажется, что моей собеседнице и всем врачам скорой в этом городе нет дела до моей мамы и её состояния.

Знакомое? Думаю, что-то подобное испытывали многие и уж абсолютно точно любой хоть раз вызывал скорую помощь себе или своим близким. И это событие абсолютно точно ни для кого не приятное воспоминание. Но задумывались ли вы хоть раз, какого людям, у которых вся их работа состоит из череды страждущих пациентов и их взволнованных родственников? «Где их носит?», — порой в сердцах вскрикивают люди. Мы узнали где и готовы рассказать вам! Спойлер: они не распивают чаи с конфетами, пока вы их ждете, у них иногда вообще чаще всего не бывает перерыва на обед.

Репортажем про то, как проходит рабочий день, вернее сказать рабочие сутки, людей не в белых халатах, но в синих комбинезонах, мы решили открыть нашу новую рубрику «Один день с…». Снимаем свои ботиночки, чтобы пройти хоть несколько шагов в чужой обуви. Забегая вперед: перед этими людьми мы снимаем не только ботинки, но и также шляпы. Но обо всем по порядку.

Карету мне, карету!

На центральную подстанцию Центра медицины катастроф и скорой медицинской помощи мы прибыли в 09:30, сразу после пересменки. Врачи и фельдшеры скорой помощи заступают на дежурство в 08:00, 08:30 и в 09:00. Эта трехступенчатая система создана, чтобы плавно распределить прибывших на смену сотрудников по вызовам, поскольку именно по утрам обычно наблюдается наибольший наплыв пациентов.

«Утро — пиковый момент. Кто-то ждет до утра, потому что ночью не хотят никуда ехать, кто-то не хочет тревожить скорую помощь по принципу «до утра доживу, а там будет видно». Хотя в последнее время у нас вызовы стали идти круглосуточно в большом количестве, то есть даже днем «висят» до 50 обращений в ожидании», — поясняет встретившая нас старший фельдшер подстанции Светлана Демченко.

Врачи и фельдшеры скорой помощи заступают на суточное дежурство и работают по графику сутки через трое, водители трудятся четыре дня по 12 часов: два дня в день, два — в ночь и потом четыре дня отдыхают.

«Иногда пересменка водителей — это для бригады единственная возможность заехать на станцию: перекусить, умыться, посетить санитарную комнату. Конечно, диспетчер зовет их на получасовой обед днем, во время которого еще и документацию надо заполнить, дозаправить аптечку, но далеко не всегда удается на него приехать», — делится Светлана Юрьевна.

Все вызовы от астраханцев поступают в единую диспетчерскую, расположенную на улице Татищева, а оттуда распределяются по подстанциям. Центральная подстанция, куда мы приехали, обслуживает все районы города. Обращения делятся на экстренные и неотложные, под вторыми подразумеваются такие жалобы, как температура, боль в животе, головная боль и тому подобное, их по возможности стараются перевести на поликлиническую службу, а при необходимости прибывшие медики уже вызывают врачей скорой. Врачи же скорой обслуживают все остальные, более серьезные случаи, относящиеся к экстренным. Впрочем, не всегда все оказывается так, как выглядит изначально из обращения.

«Порой больные или диспетчер могут неправильно оценить ситуацию. В информации значится «кровотечение», это — экстренный вызов. Наши едут с мигалками, приезжают, а там женщина обрабатывала овощи, порезала палец, вот и кровотечение. А бывает наоборот – жалоба на головную боль, а оказывается что-то намного серьезнее», — отмечает Светлана Демченко, даже не подозревая, что ремарка окажется пророческой.

Случается и такое, что люди вызывают скорую и вовсе почем зря. Например, психиатрические больные за сутки по несколько раз могут звонить, а игнорировать обращение нельзя – едут и раз, и два, и три по одному адресу.

«А бывают одинокие бабушки, которые на самом деле ждут врача поговорить, пообщаться, поэтому скорая не только просто медицинскую, но и психологическую помощь оказывает. Беседуют, снимают кардиограмму, измеряют давление. Всё проверяют на всякий случай, даже если пациентка просто хочет побеседовать. И объясняют ей её состояние: что у нее нет инфаркта, нет инсульта, нет комы, то есть экстренных состояний — все в порядке, не надо ехать в больницу», — рассказывает Светлана Юрьевна.

А иногда и наоборот. Пациент категорически отказывается от госпитализации. Но если врач скорой помощи видит, что состояние требует этого, то передается актив другим бригадам или эта же бригада через несколько часов заезжает сама еще раз туда. И если уже во второй раз пациент отказывается, то информация передается в поликлинику и терапевт должен посетить больного на следующий день.

Из единой диспетчерской вызов попадает к диспетчеру подстанции, который передает его бригаде.

«У нас есть бригады: реанимационная, линейная, гинекологическая и педиатрическая. Линейная – это врачебная или фельдшерская, обслуживающая основную массу вызовов», — поясняет старший фельдшер подстанции.

Уйти нельзя остаться

Многие знают, что существует норматив в 20 минут, в течение которого скорая должна приехать к пациенту и оперируют им при задержке бригады. Однако, опуская момент, что при всем желании это невозможно выполнить из-за того, что людей, вызывающих в течение дня медпомощь на дом в десятки, а то и сотни раз больше, чем машин скорой помощи, а городские магистрали в часы-пик забиты пробками, даже этот временной диапазон многие понимают неверно.

«Эти 20 минут применимы только к экстренным вызовам. Все поступившие вызовы сортируются по степени важности, делятся на экстренные и неотложные и все находятся «в очереди» на обслуживание. То есть вот есть случай полегче, он ждет момента, когда его передадут в работу, и уже близок к этому по очереди, но поступает более тяжелый вызов и он сдвигается», — продолжает свой ликбез Светлана Юрьевна.

Но ключевой вопрос – не нехватка машин. Было бы кого в них сажать, может, и увеличился бы автопарк. С людьми – сложнее, кадровый голод, о котором мы часто и много слышим во время наших путешествий по предприятиям региона в рамках рубрики «Как это работает», присутствует и в медицинской сфере.

«Очень не хватает реанимационных врачей, например, в смене по одному-два человека, по две бригады. Молодежь вся уходит в стационары работать – там легче. Или куда-то, где платят больше. Три года поработают – и уходят. Вот сейчас наши ребята, которые от нас вышли, они у нас работали когда-то санитарами, потом фельдшерами, ушли учиться на врачей. Они аккредитацию сейчас проходят по реанимации и к нам придут. А непосредственные выпускники из медицинских учреждений — молодые люди к нам не очень хотят идти работать», — сетует Демченко.

Средний возраст сотрудников скорой помощи – 40 лет, есть и постарше врачи. Сама Светлана Юрьевна работает на подстанции 35 лет. На вызовы уже не ездит – отъездила, говорит, но продолжает трудиться в скорой.

«Отсюда не уйдешь. Наши девчоночки сколько уходили? Все возвращаются. Я не скажу вот так патетично, что сильно люблю свою работу, но я без нее не могу», — признается она.

Проведя для нас вводный курс, Светлана Юрьевна отвела нас познакомиться с бригадой скорой помощи, любезно согласившейся, за что мы очень благодарны, принять нас на один день в свою стаю.

Врач скорой помощи Ольга Тюменцева работает тут 22 года. Пришла на практику, когда училась в медакадемии, устроилась санитаркой просто для практики, да так и осталась со второго курса.

«Невозможно уйти. Я не представляю себя стационарным работником, который лечит планово. Чувство, что ты спас человека, важнее спокойной работы», — говорит Ольга Сергеевна.

С фельдшером Еленой Ваулиной она работает с 2017 года, но за это время Елена Александровна успела сходить в декрет и вернуться из него. Про эту пару Светлана Демченко говорит — не разлей вода.

«Мы стараемся не переставлять врача и фельдшера, если они сработались. Когда они долго вместе, то фельдшер по глазам уже читает, что говорит врач, знает его тактику. Они работают даже без слов. Поэтому мы их не дергаем, ведь от этого зависят жизни людей», — отмечает старший фельдшер подстанции.

Принимаем вызов

И вот настает момент Х, и мы отправляемся вместе с бригадой на вызов. Едем спасать человека! Те самые 20 минут, о которых мы упоминали выше, начинают отсчитываться с этой минуты. Мы доехали за 12.

Выехав с территории подстанции, водитель включил сирену. Конечно же, никто из бригады и ухом не повел, а вот инфоштабовцы почувствовали странное волнение и даже мурашки, словно за спиной начал развеваться суперменовский плащ.

Пока едем – осматриваемся, узнаем, что за пластиковые чемоданчики и прочие устройства вокруг. Кислород, ИВЛ-аппарат, ЭКГ-аппарат, дефибриллятор, носилки и аптечка с лекарственными препаратами на все экстренные случаи, а также реанимационный, акушерский и травматический наборы.

«У нас нет узких специалистов. Каждый врач может теоретически и роды принять при необходимости, и реанимационные действия предпринять», — объясняет Ольга Сергеевна.

Ольга Тюменцева отучилась на врача общего профиля, потом, после окончания института, закончила интернатуру по скорой, после получила дополнительно профильное кардиологическое образование.

Заехав в нужный двор, наш автомобиль без проблем находит удобное парковочное место неподалеку от нужной двери подъезда. Но так везет, говорят наши сегодняшние герои, далеко не всегда.

«Шлагбаумы на въезде во двор и слишком заставленная припаркованными машинами придомовая территория – наша большая проблема. Буквально недавно нам понадобился кислород. Ночной вызов. С оборудованием по темноте из машины пришлось пройти приличное расстояние – во дворы, в основном, не подъедешь», — отмечает врач.

Заходим в квартиру. Фельдшер и врач начинают выполнять свою работу, пока мы тихонечко наблюдаем, стараясь максимально не отсвечивать. Под симптомом «головная боль» по итогу выясняется куда более серьезный диагноз — нарушение мозгового кровообращения, это прединсультное состояние. Возможно, был и микроинсульт. У пациентки мы проводим более 40 минут. Медики собирают анамнез, проводят полный осмотр, снимают кардиограмму, берут анализ крови на глюкозу, измеряют давление. Принимается решение о необходимости госпитализации. Женщина наотрез отказывается от носилок. Тихонечко ей помогают спуститься, машина скорой подъезжает прямо к двери подъезда. Мы едем в Кировскую больницу. Там нас, вернее пациентку, уже ждут – врач скорой, пока мы в пути, передает все ключевые данные о пациентке.

«А если бы астраханка не отказалась от носилок или попросту не смогла обойтись без них, как бы вы её спускали? Ну, водитель, понятное дело, может помочь, но одного мужчины явно недостаточно, а у пациентки рядом – только дочь», — не можем не поинтересоваться мы.

«Ходим по соседям, просим помочь, да, даже ночью иногда приходится звонить, стучать, просить. Иногда сами спускаем, вот недавно спускали пациента на носилках с фельдшером», — отвечает Ольга Сергеевна.

Впрочем, проблемы бывают не только из-за обилия машин и шлагбаумов и нехватки парковочных мест и мужских рук. Иногда бригада просто не может попасть на вызов.

«Бывает, что мы не можем попасть в подъезд. Человек вызвал скорую и ему стало совсем плохо, не может открыть домофон. Мы звоним соседям, просим открыть. В ночную смену это вдвойне сложнее. Люди спят и иногда очень негативно относятся к нашим просьбам. Если пациент не открывает дверь, а мы точно знаем, что он нуждается в помощи — вызываем МЧС, чтобы они дверь вскрывали. А чтобы они могли это сделать – еще и полицию, потому что можно только в их присутствии. Помню одинокая бабушка вызвала нас, у женщины сахарный диабет, пока ехали – случилась сахарная кома. Мы приехали, дверь не открывает. Соседей нет. В общем, пока дождались спасателей и полицейских, вскрыли дверь, бабушка без сознания. Откачали. Пришла в себя, сознание же постепенно возвращается. И как давай нас ругать, вы, говорит, мою железную дверь дорогую сломали, и выгнала нас», — вспоминает медик.

Неуступчивые люди

Путь до больницы снова подарил нам немало эмоций. Звучащая над нами сирена уже не вызывала столь бурных чувств, а вот поездка по разделительной полосе Нового моста и проезд на красный сигнал светофора снова стали причиной марафонского забега мурашек по телу.

Водитель, конечно, каждый раз убеждался в безопасности любого своего маневра, прежде чем совершить его, и главное был предельно спокоен, чего не скажешь о нас. Не пропускающие наш автомобиль с мигалками и звуковым сигналом другие участники дорожного движения – автомобилисты или неспешно идущие пешеходы, вызывали у нас бурю негодования. Но, кажется, все остальные к подобному привыкли. По словам Ольги Сергеевны, это, действительно, обычное дело. Слишком торопятся, наверно, люди, говорит она, не могут поэтому нам уступить.